«Пусть меня похоронят как можно тише»

В Москве на 78 году скончалась актриса Наталья Крачковская. Прощание с ней пройдет 5 марта. «МОСЛЕНТА» публикует избранные отрывки из интервью музы Леонида Гайдая. О бедности, одиночестве и ощущении конца.

Однажды я сказала Гайдаю, что хотела бы стать изящной. На что он ответил: «Давайте выглянем в коридор студии и посмотрим. Видите, сколько идет длинноногих, изящных, красавиц? Но все они идут мимо моего кабинета, а вы находитесь здесь».

Иногда очень хочется с кем-то поговорить, но такой возможности нет.

Проблемы у меня в жизни начались после спектакля "Бесы", я там сыграла роль черта. Спектакли всегда назначали на Страстную неделю или Страстную пятницу. А я говорила режиссеру, что не буду играть в эти дни. Помню, тогда сильно подвела людей.

У меня в основном были отрицательные образы, ещё их можно назвать жизненными. И ничего светлого.

Меня заботит, что в Москве стало страшно ходить по улицам. Сейчас я опасаюсь за свою жизнь, выходя из подъезда. Вы посмотрите, сколько приезжих, этих гастарбайтеров? От них весь криминал. Я не националистка, но надо смотреть правде в глаза. Я очень люблю гостей, но когда гость «приехал к вам навеки поселиться» – это уже слишком.

У меня ничего нет, кроме моей квартиры и еще одной квартиры, доставшейся мне от мамы. Ее я сдаю за двадцать тысяч рублей. При этом коммунальные расходы из этой суммы сжирают четыре тысячи. А пенсия моя — десять тысяч, как у всех в Москве.

Я иногда думаю, Господи, если бы только можно было бы что-то поменять, я бы все в своей жизни сделала иначе.

Когда я впервые попала в Америку, я почувствовала себя стройной, миниатюрной и хрупкой женщиной. Рядом с теми толстухами, которых я там увидела, меня просто было не видно. Это иллюзия, что Америка - страна худых. Худых они в кино снимают, а все остальные там невероятных размеров. По сравнению с их дамочками я себя ощутила воздушной, как мотылек.

Я работаю в антрепризах. Сейчас занята в трех. Правда, играть бывает очень трудно, болят руки и ноги. Тяжело переношу дорогу, плохо сплю в поездах, гостиницах. Но что делать?

Я скрываюсь в больнице; открываешь утром глаза, стоит женщина: «Я пришла вас навестить». Батюшки, надо же? Опускаешь глаза, а у нее из сумки красный огонек горит — камера снимает. Это очень обидно и противно, честно говоря.

Наше поколение живет трудно, потому что нельзя давать людям такую пенсию, это неприлично. Однажды у меня спросили: «Что вы хотите?», я ответила: «Я бы хотела получать пенсию, которую я заработала».

Спросите у Путина: знает он меня или нет? Даю голову на отсечение, что знает. Как знает меня и бабка, которая на рынке торгует свеклой и картошкой.

Мне не нравится, что сейчас из похорон известных артистов делают шоу. Я бы хотела, чтобы меня похоронили как можно тише. И чтобы за гробом шли только те люди, которые меня действительно любили.