Куда дует мусорный ветер

Департамент природопользования запустил онлайн-карту пунктов раздельного приема мусора в Москве. Если верить карте, в столице больше 1 000 мест, где принимают опасные энергосберегающие лампочки, 53 пункта приема вторсырья, а также 26 точек раздельного сбора отходов. МОСЛЕНТА выяснила, кому нужен столичный мусор.

Карта на базе Google — уже третий инструмент такого рода: первый был создан Greenpeace, второй — волонтерским движением «Раздельный сбор». У активистки последнего Натальи Родионовой есть вопросы к электронному сервису.

«Карта, которую сделали в департаменте природопользования, — очень крутая, — иронизирует Родионова. — Во-первых, почему она на бесплатном инструменте? Во-вторых, она показывает очень много пунктов приема лампочек в ДЕЗах. Это круто! По тому пункту, который находится рядом с моим домом, — нет информации, где его найти, нет режима работы, нет контактных данных. Если вы по этой карте пойдете в пункт на Новоясеневской — вы его никогда не найдете, я гарантирую это. Расстроитесь и скажете, что идея раздельного сбора — просто ужасная».

Родионова полагает, что именно такие недочеты в пропаганде раздельного сбора приводят к тому, что люди разочаровываются в этом начинании.

«Идете вы по этой карте и не находите пункт приема. Или он оказывается закрыт, потому что работает до пяти-семи — естественная реакция все бросить: «Шло бы оно к черту!». А над вами еще потом смеются: «У-ха-ха, я же тебе говорил!», — поделилась с МОСЛЕНТОЙ экоактивистка.

Житель современного мегаполиса за год выбрасывает примерно 200-300 килограммов твердых бытовых отходов. Вся Москва таких отходов производит 2,1 миллиона тонн в год. Стекло, бумага, алюминий, пластик — все это добротные материалы, в которых нуждается промышленность.

Из пластиковых бутылок делают подушки, из упаковок «Тетра пак» — шариковые ручки, из жестяных банок — жестяные банки. В Нидерландах или Японии на вторичную переработку отправляется 90 процентов мусора, в других развитых странах — в среднем 60 процентов. В России после сортировки остается от силы 10-15 процентов полезных отходов.

Все дело в том, что у нас мало кто видит разницу между твердыми бытовыми отходами (ТБО) и, собственно, мусором — пылью, грязью, пищевыми отходами, которые портятся, гниют, а главное — приводят в негодное состояние пресловутые ТБО, с которыми их смешивают в контейнерах.

Именно поэтому на сортировочных станциях выделяют такой мизерный процент вторсырья.

«У нас же вручную сортируют грязный мусор, с прилипшими пищевыми отходами, остатками каши и так далее. Оттуда что-то пытаются извлечь. Это имитация деятельности, как и все в России. Это вообще нужно запретить! Только в России грязный мусор сортируют, больше нигде», — возмущается член сообщества экспертов России по рациональному природопользованию Лазарь Шубин.

Именно для того, чтобы сортировка мусора не превращалась в фарс, необходим раздельный сбор. При этом никто не заставляет москвичей держать на своих маленьких городских кухнях по шесть мусорных ведер для разных типов отходов. Речь идет только о том, чтобы отделить пищевой мусор от ТБО.

К сожалению, пока что даже эта задача кажется невыполнимой. Несмотря на все усилия московского правительства, раздельный сбор остается чем-то вроде хобби для небольшого сообщества экоактивистов.

###Кто выносит мусор раздельно

Как правило, раздельным сбором мусора увлечены те же люди, которые приобретают органические продукты в эколавках и ездят на работу на велосипеде.

«В нашем движении почти все — люди с хорошим образованием, которые уже пожили, чего-то достигли в этой жизни и им стало интересно заниматься чем-то, кроме стандартного набора — есть, пить, путешествовать, — рассказывает активистка волонтерского движения «Раздельный сбор» Анна Родионова. — Сейчас все заражены такими гениальными идеями, как, например, здоровье. Здоровая еда, йога и здоровое питье воды по утрам. Мы заболели этой идеей, и вот в какой-то момент стою я, красавица, и вот эти пятилитровые бутылки. Стою и смотрю на них как дура: я же все-таки знаю, что есть круговорот воды в природе, что это ресурсы, что это нефть все-таки (пластик — продукт переработки нефти — прим. МОСЛЕНТЫ). Не может быть такого, чтобы с этим ничего нельзя было сделать».

Анна догадывалась, что «круговорот мусора» в Москве в том или ином виде существует. Но три года назад в городе было от силы 30 пунктов приема вторсырья. Сдать ТБО было очень непросто, поэтому она поначалу не агитировала близких за раздельный сбор — делала, что могла, своими силами.

Примерно год назад стало понятно, что раздельный сбор мусора в Москве из абсолютной утопии превращается в осязаемую перспективу. Тогда Родионова перешла к более решительным действиям.

«Я поняла, что хочу что-то делать для этого общества, а не просто сидеть и ныть: как все ужасно, какая плохая погода, как рано темнеет, какие люди злые. Тогда я и примкнула к нашему волонтерскому движению», — рассказала МОСЛЕНТЕ Анна.

По ее словам, в сообществе экологов она открыла для себя очень многое. «Это ведь не только деятельность для кого-то, это еще и потрясающее саморазвитие — встречи с интересными людьми. У меня теперь столько подруг и друзей, с которыми можно поговорить, причем не только об экологии! Вы не думайте, что мы совсем уж фрики, это неправда! У всех есть масса занятий, помимо волонтерского движения. Это не те люди, которые сидят дома и смотрят телевизор, такие до нас не доходят», — поделилась с МОСЛЕНТОЙ активистка.

Анна уговорила сдавать мусор раздельно родителей, мужа, всех родственников и близких друзей. По ее опыту, на это уходит примерно полгода: «Не то чтобы крупномасштабная война, но такие локальные боевые действия в кругу семьи».

Родионова уверена, тем, кто хочет перейти к раздельному сбору, нужно понять несколько простых вещей. Во-первых, «раздельный сбор — это не шесть мусорных ведер в квартире, это не захламленный балкон, это, на самом деле, легко и просто». Во-вторых, «не надо впадать в фанатизм — собирать фантик от каждой конфетки и возмущаться, почему его никуда не принимают».

Нужно трезво посмотреть на вещи и понять, что и куда вы можете сдать на пункт приема вторсырья сейчас. «Да, вы, конечно, борец за экологию, душа болит, сердце горит, но думать надо в долгосрочной перспективе. Не пойти один раз на другой конец Москвы и сдать все, вплоть до чая из чайных пакетиков, а на постоянной основе, раз в неделю, приходить в ближайший пункт, которых уже действительно много в Москве, и относить туда что-то не очень тяжелое и мучительное», — советует активистка.

###Кто вывозит мусор

Вывозом коммунального мусора в Москве занимаются пять компаний, заключивших с городом контракты на 15 лет: «Эколайн», «МКМ-логистика», «Спецтранс», «Хартия» и «МСК-НТ».

По условиям контракта, они должны обеспечивать население пунктами раздельного приема мусора. Стационарные, мобильные или полумобильные пункты должны быть в каждом районе из расчета один пункт на 12,5 тысячи жителей. Большинство из них сейчас — мобильные. Машины объезжают районы и останавливаются в каждом дворе на 15 минут.

«Компании, которые организовали раздельный сбор, плачут, что им ничего не приносят. А мы плачем, что у нас нет пунктов, что мусор некуда отнести. Мобильные пункты не очень удобны, они могут быть не очень близко от дома, сложно найти карту, на которой они все есть», — рассказывает Родионова.

Большая часть коммунального мусора по-прежнему идет в контейнеры во дворах. Казалось бы, если перед населением не стоит задача отделять чаинки от чайных пакетиков, а требуется всего лишь отделить съедобное от несъедобного, раздельный сбор можно было бы уже сейчас наладить повсеместно.

Одним из возможных решений кажется изменение конструкции мусорных контейнеров. Однако решить эту задачу не так просто.

«Вы же видели, как устроена технология обработки контейнера: подъезжает контейнеровоз, специальным захватом берет контейнер и опрокидывает его внутрь. Даже если разделить контейнер на два отсека, все попадет опять в мусоровоз. Для этого нужно менять технологию мусоровывозящих машин или изменить конструкцию контейнера так, чтобы из него можно было вывалить только часть мусора, а часть оставить внутри. На сегодняшний день таких контейнеров не существует», — сказал МОСЛЕНТЕ начальник управления промышленной переработки отходов производства и потребления департамента ЖКХ Андрей Чиркин.

Второй вариант — установить контейнеры раздельного сбора не вместо, а рядом с обычными мусорками. «Где-то эта возможность есть, где-то нет. Нужна площадка, нужен земельный участок. Нужно подвести туда коммуникации. Так что проработка идет. Такая задача в перспективе, безусловно, стоит. Но сделать это в ближайшей перспективе нельзя», — сказала МОСЛЕНТЕ председатель комиссии Мосгордумы по экологии Зоя Зотова.

В одном из московских районов последний вариант все-таки реализовали. Отдельные контейнеры для ТБО в Головинском районе Москвы установила компания «Эколайн». По словам Родионовой, эта фирма «проповедует идею двух контейнеров».

Тем не менее к «Эколайну» тоже есть ряд вопросов. «У них стоят обыкновенный мусор и такой красивый бункерочек, где много разных дырочек, а потом жители замечают, как все сваливается в одну газель и на одной газели увозится», — рассказала экоактивистка.

При этом речь вовсе не идет о каком-то обмане. Твердый мусор из контейнера действительно сортируют и отправляют на вторичную переработку. Вот только делается это уже на специальных сортировочных станциях, потому что даже самый активный и сознательный гражданин может перепутать разные сорта пластика или «Тетра пака».

В практике раздельного сбора эта проблема действительно существует. Активисты видят несколько отделений для разных типов отходов, потом видят, что все их свалили в один мусоровоз, и чувствуют себя обманутыми. На деле, это не обман, а просто не самый удачный пропагандистский ход.

«Разделение на «бумагу», «пластик», «алюминий» нужно вот зачем. В основном, так делали мы, причем делали на больших пунктах. Назначение этих картинок или «морд», как мы их называем, — это агитация, пропаганда и экологическое воспитание. Больше никакой нагрузки они не несут», — рассказал МОСЛЕНТЕ руководитель Центра экологических инициатив Владимир Кузнецов.

Таким образом, если вы пользуетесь пунктом раздельного сбора, а не приносите отходы напрямую компании-заготовителю, к делению мусороприемника на три, четыре, а то и шесть отсеков не стоит относиться слишком серьезно. Это, скорее, игра.

Центр экологических инициатив пытается заниматься раздельным сбором мусора непосредственно у источника его образования — работать с ТСЖ, с управляющими компаниями, однако здесь они вынуждены вступать в конкуренцию с мусоровывозящими предприятиями.

Кузнецов уверен, что если бы у ЦЭИ была возможность отделить зерна от плевел еще до мусоровоза, то проблема была бы в значительной мере решена, но мусорщиков такое решение не устраивает.

«Мусоровывозящие компании категорически настаивают, что они должны быть первыми подрядчиками у управляющей компании или у источника мусора, потому что им нужно побольше взять. Они говорят: «Мы выберем оттуда уже! Мы уменьшим объем». Контракты, которые заключены компаниями с городом, на это и нацелены. У них там написано, что они должны организовать раздельный сбор. Как они его организуют — это понятно. Как может организовать раздельный сбор мусоровывозящая компания, которая просто берет контейнеры и загружает их в мусоровоз?» — посетовал Кузнецов в беседе с МОСЛЕНТОЙ.

В самом деле, по условиям контрактов, мусорщики на своих сортировочных мощностях должны выделять до 20 процентов отходов. Однако там, где речь идет не о ТБО, а об обычном мусоре из мусорных баков, даже этот показатель практически недостижим. «То, что привозят на сортировочные станции — это уже грязь», — сказал МОСЛЕНТЕ Кузнецов.

###Пункт назначения

Самая страшная остановка на пути мусора — последняя. Это — полигон захоронения. В странах, где развит раздельный сбор, сюда поступает совсем немного отходов — лишь то, чему совсем нельзя найти применения в промышленности. В российских реалиях здесь оказывается более 90 процентов мусора.

«Захоронение на полигонах чрезвычайно криминализировано — вас там и самого могут похоронить», — уверен Кузнецов. Шубин и вовсе отказывает большинству из этих объектов в гордом звании полигона: «Давайте называть вещи своими именами. У нас не полигоны, у нас свалки». По его словам, ни один из российских полигонов не удовлетворяет требованиям, которые предъявляют к такого рода инженерным сооружениям.

«Свалки работают в основном ночью и за наличный расчет принимают все что угодно, вплоть до радиоактивных отходов», — рассказал МОСЛЕНТЕ Шубин. По его словам, на свалках мусор не взвешивают, а меряют по объему в кубах. При этом плотность рассчитывается по справочникам полувековой давности, в соответствии с которыми на куб приходится 0,2 тонны твердых отходов. Между тем за 50 лет его плотность уменьшилась до 0,15 тонны на куб.

«В масштабе страны — это же триллионы — целая индустрия воровства», — возмущается Шубин. По его словам, весы стоят только на трех московских мусоросжигательных заводах и нескольких перегрузочных станциях, да и там работают от случая к случаю.

В столице мусорные полигоны есть только на территории Новой Москвы — это полигон «Малинки» (МУП «Малинки»), закрытые полигоны «Саларьево», «Ракитки» и «Сосенки», а также рекультивируемые карьеры вблизи деревень Девятское, Никульское и Свитино.

В основном московский мусор поступает на полигоны Подмосковья. Крупнейший из них находится в Ногинском районе, близ деревни Тимохово. Если верить сайту предприятия, на полигоне удается отсортировать 30 процентов вторсырья.

Впрочем, в беседе с МОСЛЕНОЙ генеральный директор полигона «Тимохово» назвал другую цифру: «Сами представляете: в одну кучу свалили и пищевые отходы, и бумагу, и картон, и пластик, это уже не выделишь — отсортировать удается не больше 15 процентов».

Тем не менее при полигоне действует производство по переработке пластиковых бутылок в нетканые материалы, например — в набивку для подушек.

«Если бы раздельный сбор проводился на начальных стадиях, не надо было бы тратить такие мощности на сортировку здесь, тем более, что здесь все равно очень много пропадает. Сырье не перемешивалось бы с другими отходами, было бы чище. Можно было бы его сразу прессовать и возвращать промышленности», — сказал МОСЛЕНТЕ Манегин.

«Тимохово» — это действительно неплохой полигон. Весь поступающий мусор взвешивается и проходит тщательную систему контроля, есть очистные сооружения с системой обратного осмоса.

Более того, из мусора удается добывать свалочный газ. Правда, использовать его не получается, поэтому его сразу сжигают. «У нас горит 15-метровый факел, мы примерно полторы тысячи кубометров сжигаем в час. Мы могли бы добывать и больше, но нам просто некуда его девать», — жалуется Манегин.

Того газа, который добывается на свалках США, хватает, чтобы обеспечить электроэнергией один миллион домохозяйств. В 2006 году использование свалочного газа позволило Штатам сэкономить 169 миллионов баррелей нефти.

В России свалочный газ действительно почти не применяется.

«Вырабатывать электроэнергию на природном газе получается дешевле, чем использовать эти отходы. Дополнительным бременем ложатся различные нормы экологического регулирования, — пояснил МОСЛЕНТЕ директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин, — У нас эта область чрезвычайно зарегулирована. Причем нельзя сказать, что в Европе проще в этом смысле, но там хотя бы технология понятна».

Таких полигонов, как «Тимохово», в московском регионе больше нет. «Ни факела, ни очистных сооружений, ни полноценной утилизации нет ни у кого — у всех помойки, в общем-то», — сказал МОСЛЕНТЕ Манегин.

Еще недавно Москва была окружена плотным кольцом свалок. Сейчас их стало меньше. Однако точную цифру назвать сложно до сих пор. «Что-то закрывают, что-то потом опять открывают втихаря. Сначала было 100 полигонов, потом 70, сейчас — где-то 60 официальных и еще около 30 несанкционированных», — поделился с МОСЛЕНТОЙ отраслевик.

Свалки производят на людей сильное впечатление. Впервые увидев полигон под Электросталью, Анна Родионова стала экоактивисткой. «Гуляю и вижу: «О, какая интересная горочка! Пойдемте туда!». А на меня все смотрят, как на человека, который вообще не понимает, что он говорит. И тут я понимаю, что маленький холмик, к которому я хотела идти, — это свалка, а игрушечная машинка наверху — это огромный бульдозер, который все это раскладывает. И тут мне стало страшно от масштабов. Не так страшно, что отходы складируют, страшно, что это все кипит, горит, выделяет. Место, которое занимает свалка, мы могли бы использовать, чтобы бегать и прыгать, гулять и веселиться», — рассказала МОСЛЕНТЕ Родионова.

Зрелище крупной свалки действительно отрезвляет многих. Пусть медленно, но число людей, заинтересованных в раздельном сборе мусора, растет. От безумной идеи до модного веяния, от тренда до повседневной практики — так устроен социальный прогресс.

«Общество меняет свои привычки с трудом. 100 лет назад никто не пользовался унитазом, и в городе были сточные канавы. Преодолели? И это преодолеем», — уверена Родионова.