За что любили машинисток

Выставка «200 ударов в минуту», открывшаяся в Музее современного искусства на Петровке, 25, посвящена предмету, который в течение многих десятилетий был неотъемлемой частью жизни всех людей планеты. Речь — о пишущей машинке, которая сейчас стала раритетом. МОСЛЕНТА вспомнила об «Ундервудах» и «Ремингтонах», их знаменитых владельцах и знаковых событиях.

###Умная машинка и человек-пулемет

Попав на выставку, слышишь громкий стук клавиш. Современным молодым людям подобный шум незнаком, а ведь по этому стуку можно было определить настроение человека. Эрнест Хемингуэй говорил, что перестук клавиш напоминает ему, побывавшему на нескольких войнах, звук пулеметных очередей. У писательницы Веры Пановой возникали другие ассоциации: «Ундервуд гремел, как товарный поезд…».

В должностной инструкции профессиональной машинистки говорилось, что она обязана печатать со скоростью не менее двухсот ударов в минуту. Но это далеко не предел. К примеру, победитель первого чемпионата мира по скоростному печатанию, проходившего в 1906 году, показал феноменальный результат — 84 слова в минуту, или 420 ударов за 60 секунд. Но уже через три года мировое достижение выросло до 117 слов в минуту — 585 ударов.

###Подарок для Льва Толстого

На выставке есть орудие труда Льва Толстого. Правда сам граф не печатал, а сидел рядом и диктовал — обычно дочери Татьяне. Происходило это в комнате яснополянской усадьбы, прозванной «ремингтонной». Ну а машинку писателю презентовал глава фирмы, господин Фил Ремингтон.

Советские писатели — не патриотично, но что поделать — предпочитали изделия западных фирм. Целый зал выставки посвящен достижениям в этой области. Это маленькие портативные машинки черного, синего, красного цветов.

Илья Эренбург работал на «Ундервуде», как и Алексей Толстой. У Демьяна Бедного и Максима Горького была «Корона». Кажется, это единственное, что роднит поэта-басенника и пролетарского «Буревестника».

Другие «соратники по оружию» — Михаил Шолохов и Ольга Берггольц — создавали свои произведения на «Ремингтоне». У многих вкусы разнились: Михаил Зощенко предпочитал «Рейнметалл», Юрий Казаков — «Каре», Иосиф Бродский — «Роял стандарт», а Виктор Шкловский гонял слова на «Мерседесе». В былые времена эта фирма выпускала не только автомобили, но и печатные машинки.

Многие москвичи помнят магазин «Пишущие машинки» на Пушкинской улице (ныне — Большая Дмитровка). Там всегда толпился народ в ожидании вожделенного товара. Машинки, особенно импортные, были в дефиците, на них записывались в очередь. В почете были «Олимпия» и «Оптима» из ГДР, «Консул» — из Чехословакии. Советские изделия — «Любава», «Украина», «Уфа» — тоже покупали, но не так охотно.

Перечисленные машинки — из плеяды больших, канцелярских. Выпускались и портативные. Например, отечественная «Москва», «Роботрон» из ГДР, те же «Ремингтоны» и «Ундервуды». Причем, они служили своим хозяевам десятилетиями, переживали их и обретали новых.

###Дело важное и срочное

Ремонтировали машинки во многих уголках Москвы. Одна из мастерских располагалась в старом домике на улице Герцена — нынешней Большой Никитской. Ремонт машинок был и на Пятницкой улице. Эти мастерские привычно вписывались в облик той, давно ушедшей Москвы. Как ателье, прачечные, палатки ремонта обуви, уголки, где заправляли стержни для авторучек.

Не счесть фильмов, где в приемной большого учреждения сидит суровая секретарша, строчит приказы-указы, а посетители покорно ждут, когда она допустит их к начальственному телу. Нередко машинистка была не второстепенным персонажем, а главным, как в «Осеннем марафоне», где у Аллы в исполнении Марины Нееловой сложные и запутанные отношения с Бузыкиным. Зарплаты ей не хватает, и она берет «халтуру» домой. В фильме показывают машбюро, где стоит неумолчный гул…

В былые времена образ машинистки был окутан романтической дымкой. Представительницам этой профессии посвящали стихи, как, например, Николай Олейников:

Ты надела пелеринку,

Я приветствую тебя!

Стуком пишущей машинки

Покорила ты меня.

Покорила ручкой белой,

Ножкой круглою своей,

Перепискою умелой

Содержательных статей.

А вот пример машинописной романтики из романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев»: «По коридору ходил редакционный поэт. Он ухаживал за машинисткой, скромные бедра которой развязывали его поэтические чувства. Он уводил ее в конец коридора и у окна говорил слова любви, на которые девушка отвечала: «У меня сегодня сверхурочная работа, и я очень занята». Это значило, что она любит другого…».

###«Королева машинописного престола»

Вместе с пишущей машинкой ушли в прошлое и машбюро, эти уголки удивительного женского мира, где клубились сплетни и слухи. Туда шли мужчины с подарками — конфетами и цветами, так как от волшебных рук машинисток зависело многое. Некоторые представительницы этой профессии остались в истории.

Один из стендов выставки посвящен москвичке Нине Мушкиной, легендарной машинистке журнала «Знамя». На ее стол ложились рукописи таких известных писателей и поэтов, как Константин Симонов, Вера Инбер, Александр Фадеев, Алексей Арбузов, Алексей Сурков, Эммануил Казакевич.

Нина Леопольдовна не просто печатала тексты, но и исправляла ошибки, а порой и осмеливалась делать замечания известным авторам. Те были несказанно благодарны ей и спешили преподнести только вышедшие книги с автографами. Мушкина заслужила немало комплиментов, один из которых принадлежит Борису Полевому. Он назвал ее «королевой машинописного престола» и своей первой, самой строгой читательницей.

Давнее стихотворение Евгения Евтушенко «Первая машинистка» предварялось эпиграфом «Т.С. Малиновской». В нем есть такие слова:

Машинисток я знал десятки,

А быть может я знал их сотни.

Те — печатали будто с досады,

Те — печатали сонно-сонно.

Были резкие,

Были вежливые.

Всем им кланяюсь низко-низко.

Но одну не забуду вечно —

Мою первую машинистку.

Она работала в редакции «Советского спорта», где начинал Евтушенко, ее звали Татьяна Сергеевна. Она никогда не выказывала никаких эмоций, печатая стихотворения дебютанта, но однажды не сдержалась. С тех пор поэт мечтал:

Чтоб затихло каретки движение,

Чтоб читали еще и еще,

И сказали мне просто:

«Женя,

а вы знаете, —

хорошо!»

###Ошибка как «антисоветский выпад»

В 1960-80-е годы в СССР процветал «самиздат». Оригинальное определение дал ему Владимир Буковский в своей мемуарной книге «И возвращается ветер…»: «Сам сочиняю, сам редактирую, сам цензурирую, сам издаю, сам распространяю, сам и отсиживаю за него».

Но «самиздат» — это не только творчество здравствующих авторов (между прочим, они не всегда были диссидентами), но и произведения запрещенных в Советском Союзе писателей и поэтов. Они распространялись, и не в одном экземпляре, а в нескольких, напечатанных через копирку. Александр Галич пел, что «Эрика» «берет четыре копии». Впрочем, часто закладывали пять и даже шесть, и последние были совсем «слепыми». В то время многие были убеждены, что по копирке можно определить все тексты, которые через нее прошли. Поэтому в целях конспирации листочки синей и черной бумаги уничтожались.

До 1970-х годов владельцы пишущих машинок были обязаны их регистрировать, оставляя образец шрифта в правоохранительных органах. Когда милиция обнаруживала листовки, антисоветскую литературу или другие запрещенные материалы, то могла определить, на какой машинке они были напечатаны.

Машинки нередко привозили на Петровку, 38 как «вещдоки» с пометкой «изъято при обыске». Кто-то напечатал липовый отчет, кто-то воспроизвел «Доктора Живаго» Бориса Пастернака, «Реквием» Анны Ахматовой, «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына...

Эти и другие вещи читались украдкой и по ночам, за них можно было «загреметь» в места не столь отдаленные, но куда более серьезное наказание грозило распространителям «самиздата». Например, рукописи Солженицына печатала и хранила его верная почитательница, самоотверженная женщина Елизавета Воронянская, судьба ее была трагична…

В «самиздате» ходила повесть Лидии Чуковской «Софья Петровна», события которой происходят в тридцатые годы. В книге есть характерный штрих того времени — машинистка Наташа допускает невинную, «глазную», как выражаются корректоры, ошибку. Вместо «Красная армия» она напечатала «Крысная». Эту оплошность называли «антисоветским выпадом»…

Сегодня пишущие машинки стали редкостью, но есть праздник — День рождения печатной машинки, который отмечается 1 марта. В 1873 году свою первую продукцию выдала фирма Ремингтона.

Выставка организована Политехническим музеем, ММСИ и Государственным Литературным музеем

Валерий Бурт