Звезда в городе6 мин.

«Юмор по прописке — вещь странная». Геннадий Хазанов — о Москве, равновесии и открытии обновленного Театра эстрады

Художественный руководитель Московского Театра эстрады Геннадий Хазанов во время осмотра мэром Москвы Сергеем Собяниным работ по реконструкции театра Эстрады в Москве.

© Фото: Владимир Астапкович / РИА Новости

В среду, 25 октября, после комплексной реконструкции откроется московский Театр эстрады. Первым спектаклем на его обновленной сцене станет еврейский мюзикл о любви и справедливости, способных преодолеть даже смерть, «Между двух миров». Он был создан композитором Александром Журбиным по пьесе Семена Ан-ского «Диббук». Почему выбор пал именно на этот спектакль, есть ли место настоящим чувствам в современном мире и можно ли найти место покоя и равновесия в сегодняшней Москве — об этом в интервью «Мосленте» рассказал художественный руководитель Театра эстрады Геннадий Хазанов.

О вещах, важных для всего человечества

Геннадий Викторович, почему именно мюзикл «Между двух миров» стал первым спектаклем на сцене Театра эстрады после реконструкции?

Хочется, чтобы сразу было понятно. Этот спектакль не приурочен к открытию. Это совпадение. Так совпало, что премьера мюзикла «Между двух миров» и открытие Театра эстрады после реконструкции пройдут одновременно. Вот и все.

Это не программное произведение театра. Но надо сказать, что это первые гости, которых обновленный Театр эстрады принимает на своей сцене.

© Фото: Фонд «СТМЭГИ»

История, разворачивающаяся в пьесе «Диббук» и в мюзикле «Между двух миров», — рассказ о таких вещах, как судьба, предопределенность, верность и любовь, которая оказывается сильнее смерти. На ваш взгляд, есть ли настолько сильным связям между людьми место в сегодняшнем мире?

Я думаю, такие вещи, связи, чувства — все это будет важно до тех пор, пока человечество вообще существует. Но об этом нужно говорить. Чем меньше сигналов об этих вещах будет подано человечеству, тем скорее оно о них забудет. А это значит только одно — человечество прекратит свое существование.

А верите ли вы сами в любовь, что сильнее смерти, или в существование высших сил?

Я отвечу так. То, что мы зачастую воспринимаем, как случайности или совпадения, оказывается закономерностями, которых мы просто не знаем или не можем понять. Про себя могу сказать, что я — человек не религиозный, но верующий. Вот вам мой ответ на ваш вопрос.

© Фото: Фонд «СТМЭГИ»

О доверии и творческом беспределе

В одном из своих интервью вы сказали, что все спектакли на сцене Театра эстрады — приглашенные. Но как вы подходите к отбору?

Тут важно получить точное впечатление о жизни Театра эстрады и его будущем. Сегодня это открытая площадка. Конечно, это не значит, что у нас нет некоей системы отбора и принятия решений, какой спектакль появится на нашей сцене. Но создавать все это будут уже другие люди. Наша задача — создать им условия, в которых им будет комфортно.

В стенах Театра эстрады должно быть удобно и самим исполнителям, и зрителям. Мы должны сделать так, чтобы они были уверены: их любят.

Но все же как авторы постановок могут завоевать ваше доверие?

У нас есть некие принципы, по которым мы отбираем спектакли, но мне не хотелось бы выкладывать здесь «таблицу Менделеева», состоящую из моих собственных вкусов и пристрастий. Посмотрим. К тому же мои пристрастия могут быть далеко не единственным критерием для отбора. Есть целый ряд и других требований, к тому же мы учитываем веяния времени. Но все это должно находиться в некоем коридоре, за границами которого лежит уже то, что называется творческим беспределом.

© Фото: Владимир Астапкович / РИА Новости

О Москве неприветливой, бурлящей жизни и ярлыках

Геннадий Викторович, вы родились в Москве сразу же после Великой Отечественной войны. Какими вам запомнились и столица вашего детства, и ее жители?

Я запомнил Москву плохо освещенным и очень неприветливым, с точки зрения внешнего вида, городом.

Что сказать про людей? Тут все-таки нужно понять, с какого возраста я вообще мог давать такого рода оценки. Я родился в самом конце 1945 года. Чтобы воспринимать окружающих и хоть как-то их оценивать, мне нужно было хоть немного подрасти. А это уже была почти середина 1950-х годов.

К сожалению, в моей памяти остались мало улыбающиеся люди. Может быть, те десять лет, что отделяли этот период от конца войны, принес им разочарования, крушения каких-то надежд. Не знаю. Я смотрел хронику 1945 года и там видел множество счастливых лиц. А вот в 1950-х все уже было иначе. По крайней мере, так осталось в моей памяти.

© Фото: ИТАР-ТАСС

Если вспомнить Москву последующих лет вплоть до развала СССР, где кипела и бурлила настоящая московская творческая жизнь? Были ли какие-то места, где собиралась творческая интеллигенция? Может, вы помните какие-то квартирники?

Никаких квартирников я не помню, если не подразумевать под этим словом разговоры недовольных людей на наших советских кухнях. Но культурная жизнь была всегда.

Например, в середине 1960-х в Доме культуры гуманитарных факультетов МГУ, где теперь находится Храм святой мученицы Татианы при МГУ, было средоточие творческой интеллигенции. Там собиралась молодежь, был и студенческий театр. В том числе и здесь знаменитые шестидесятники создавали некое новое, очень обнадеживающее лицо того поколения.

Но в 1968 году была Чехословакия и ввод войск. Потом напряженные отношения на границе с Китаем переросли в вооруженный конфликт. И гайки начали закручивать. Видимо, так повлияли изменения в международной обстановке.

Надо сказать: считать, что раньше у нас была постоянно безоблачная и спокойная жизнь, — это иллюзия. Не было такого. Но тем не менее творческая жизнь в Москве бурлила всегда. Люди ночами мчались на спектакли Театра на Таганке, бежали на постановки Анатолия Эфроса сначала в Ленком, а потом на Малую Бронную. Зрители спешили посмотреть каждый новый спектакль Андрея Александровича Гончарова, летели в Большой театр… Все здесь бурлило. Всегда.

Вид на Дом на набережной — жилой комплекс 1931 года постройки на Берсеневской набережной Москвы-реки со смотровой площадки храма Христа Спасителя в Москве. В центре — Театр эстрады.

© Фото: Алексей Майшев / РИА Новости

Культура в Москве, с моей точки зрения, всегда находилась в высшей точке кипения.

Вы стали художественным руководителем Театра эстрады в 1997 году. Насколько лихими были для вас 90-е? И о чем из того времени вы никогда не сможете забыть?

Я вообще ничего не смогу забыть из своей жизни. Не важно, было это до 90-х, во время или после них.

Но вообще 1990-е годы — определенная отметка, веха, поворотная точка в истории государства, попытка страны найти какую-то новую опору. И все это связано с распадом Советского Союза, а это очень сложный процесс. Я думаю, все, что мы наблюдаем сегодня, — с одной стороны, продолжение, а с другой, результат этого распада.

И при этом мы очень любим приклеивать ярлыки. Одни годы у нас — застойные, другие — лихие. Но лучше всего сказал поэт Александр Кушнер: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Так что для меня все прожитые годы — дорогие годы моей жизни.

О московском юморе и местах силы

Геннадий Викторович, существует ли своеобразное московское чувство юмора? Есть ли исключительно московские шутки или герои анекдотов, характерные именно для Москвы?

Мэр Москвы Сергей Собянин, художественный руководитель Театра эстрады Геннадий Хазанов и генеральный директор АО «Ренессанс-Реставрация» Иван Селило (слева направо) во время осмотра Московского государственного театра эстрады, открытие которого запланировано на 2023 год после трехлетней реставрации.

© Фото: Артем Геодакян / ТАСС

Про исключительно московское чувство юмора я ничего не знаю. Мне неизвестно, что это такое. Вообще юмор по прописке — вещь странная. Не знаком я и со специфическими московскими шутками.

Ничего неизвестно мне и об особой мудрости коренного москвича. К тому же их не так много осталось, как мне кажется. По крайней мере, если говорить о тех, кто родились в ту же эпоху, что и я, или раньше. Возможно, коренных москвичей и сейчас очень много, но они моложе. Это уже другое поколение.

Есть ли у вас в сегодняшней Москве личные места силы? И возможно ли найти в нашем городе место покоя и равновесия?

Да, у меня есть в Москве такое место. Это Театр эстрады. А если говорить о точке покоя, равновесия и радости, то искать ее нужно не в городе. Она находится внутри каждого из нас.