«Россия — это огромный стол»

Премию «Русский Букер» за лучший роман на русском языке получил москвич Александр Снегирев. «Вера» — это книга о непростой судьбе женщины в современной России. МОСЛЕНТА поговорила с писателем о том, как город повлиял на его творчество.

— История про Веру — московская? Или она могла произойти где угодно?

История Веры отчасти московская, а скорее — российская. Для меня прежде всего важна человечность. Человечность как совокупность неисчислимых граней наших свойств, противоречивых, часто несовместимых, составляющих, тем не менее, нашу суть. А так как свойства у людей по всей планете одинаковые, то, соответственно, и Вера вполне интернациональна. Хотя, конечно, она русская героиня. Очень русская. И не женщина даже, а богиня.

— Вы часто встречаетесь с читателями, кто они? Видите ли вы своих героев среди нынешних москвичей?

Встречаюсь часто. Мои читатели совершенно разные люди, разных поколений и социальных кругов. Я пишу для всех без исключения и сам никакой социальный класс не представляю. Мои дедушки-бабушки перебрались в Москву из деревень и мелких городков, мои родители получили высшее образование и стали вроде как интеллигентами. Я помню большие столы, за которыми собиралась семья. Рядом сидели школьные учительницы, военные, начальники, кандидаты наук, буфетчицы, крановщики, бывший зэк, причем не политический, а уголовный, пьющий председатель колхоза и даже один поэт-песенник. Это моя семья, и Россию я так и представляю — огромный стол, за которым угощаются, разговаривают и поют совершенно разные, но близкие друг другу люди. И читатели мои за этим столом, и друзья, и недруги, и я сам.

А что касается москвичей, то среди них полно героев для любого романа. Только успевай записывать. Москву я, конечно, люблю нежно, она меня вдохновляет, и улицы ее, и дома, и жители.

— Вы выросли на Ленинском проспекте, но сейчас живете в деревне. Часто приходится бывать в городе? Как вы оцениваете изменения, которые происходят в столице?

Москва очень быстро стала раза в два-три многолюднее и шумнее, машин, домов и людей прибавилось. Вот у меня машины, например, нет, вношу посильный вклад в чистоту воздуха. Я против сносов старинных и просто старых зданий, я считаю, так поступают те, кто ничего не смыслит не просто в культуре, а в жизни вообще. Ведь это делается ради наживы, и надо быть очень недальновидным, на мой взгляд, человеком, чтобы те несколько десятилетий земного пути, которые нам отмерены, посвящать уничтожению того, что кто-то построил и кто-то любит. И все из-за выгоды. Правда, как человек немного понимающий в стройке, могу сказать, что бывают обстоятельства, когда отремонтировать старое просто невозможно, надо сносить.

Тротуарная плитка и велосипедные дорожки мне нравятся, многие проекты последних лет я люблю. Вообще, город, по-моему, меняется к лучшему, только вот деревьев на улицах маловато. Вместе с реконструкцией тротуаров стоило бы деревья сажать.

— С каким литературным направлением или с кругом вы себя ассоциируете? Что вам нравится в современной прозе, а что не нравится?

Мне нравится проза, в которой есть страсть, настоящие чувства и мастерство. Люблю последний роман Алисы Ганиевой, восхищаюсь еще не опубликованным, читанным мною в рукописи, новым романом Анны Козловой, слушаю аудиокниги Прилепина и Водолазкина, кое-чему учусь у Геласимова и Аствацатурова. В ридер у меня закачаны Елизаров, Фицджеральд и Платонов. Время от времени открываю Достоевского, Толстого, Гоголя и Булгакова на любимых местах и просто наугад, нуждаюсь в этом физически. Свежие рассказы Евгения Попова понравились. Стихами в последнее время увлекся, люблю совершенно разных авторов: Ахматову, Есенина, Евтушенко, Заболоцкого, сонеты Шекспира люблю, Рембо, Иннокентия Анненского, Дмитрия Данилова. Будете смеяться, но очень люблю Пушкина. Фанатею от рассказов Зингера. А еще обожаю читать словари, «Словарь модных слов» Владимира Новикова — настольная книга.

— Вы довольно активно ведете фейсбук. А есть ведь точка зрения, что будь такая возможность у писателей прошлого, они бы так никогда и не написали ничего стоящего, кроме постов в социальных сетях. А вам фейсбук не мешает?

Еще есть точка зрения, что если бы у Мамая был хоть один пулемет, то Куликовская битва закончилась бы иначе. Фейсбук для меня — совершенно отдельный жанр. В фейсбуке я оттачиваю короткие формы с элементами юмора. По сути, я пишу экстра короткие рассказы и никакого вреда от этого нет, сплошная польза и моим друзьям-подписчикам, и мне. Но кому-то, возможно, блоги вредят. Ну так и лекарством можно вылечиться, а можно отравиться — главное меру знать.

— Что-то изменилось для вас после получения «Русского Букера»? Вы занимаетесь только литературой или продолжаете работать где-то еще?

Я никогда не занимался только литературой. В последние годы в моей жизни много стройки. Так вышло, что я освоил профессии и прораба, и архитектора, и декоратора. Стройка многому учит. Например, понимаешь, что хороший дом и хороший рассказ устроены по одному принципу. Если есть толковый, рациональный проект, если не халтурить, его воплощая, то и строителю будет приятно, и жильцы не пожалуются. Хороший дом, как и текст, должен быть разумно, просто и красиво устроен, должен иметь крепкий фундамент, теплые стены и надежную крышу. Писателю полезно иногда заниматься вещами, далекими от литературы. Главное — знать меру.