История7 мин.

«Не все вам нашего брата давить!» Как жили, работали и сколько получали за свою работу столичные извозчики

© Фото: РИА Новости

Москва начала ХХ столетия была полна лошадьми. Отовсюду слышались стук копыт, ржание и крики извозчиков, требующих у пешеходов освободить дорогу. Гужевой транспорт главенствовал в городе несмотря на то, что в нем уже появились исторгающие бензиновый дух четырехколесные конкуренты. Однако бывалые москвичи лишь усмехались, не веря, что лошадь в конце концов уступит место автомобилю. Да и сами извозчики — насмешливые острословы — не выказывали особой тревоги. О том, как жили и работали московские извозчики, а также как им пришлось переквалифицироваться, читайте в материале «Мосленты».

Наймите «ваньку» или «лихача»

Устроим вояж в давно минувшее время, совершим мысленную экскурсию по Москве в конном экипаже. Так можно лучше рассмотреть город, о котором вы знаете лишь по старым книгам и воспоминаниям очевидцев…

Ежели доходы ваши невелики, наймите «ваньку» — так звались дешевые извозчики. Обычно это были приезжие из деревни, одетые кто во что горазд.

Пролетки у них были старые, потрепанные, да и лошадки не первой молодости, со стертыми боками. Зато брали «ваньки» недорого —два-три гривенника в любой конец Москвы.

Однако если вы господин состоятельный, то вам иначе как на «лихаче» ехать не пристало. Это было как современное такси бизнес-класса. Экипаж был начищен до блеска, с дутыми шинами, мягкими сиденьями, зеркалами, кожаным складным верхом. Вечером извозчики зажигали на своем экипаже газовые фонари.

Лубянская площадь в Москве. 1899 год

© Фото: РИА Новости

«Лихачи» стояли в «засаде», ожидая седоков в самых престижных уголках Москвы: возле бирж, у ресторанов, отелей, близ магазинов на Кузнецком Мосту, Страстной площади, у Чистых прудов…

Франтоватый извозчик, почти непременно бородач, излучал важность. Кого попало не брал, а лишь важных по виду господ, у кого кошелек был явно не тощим. Те обычно не скупились, тем паче если были с дамами, да еще под хмельком…

Разъезжали по Москве и «живейные» (так их называли потому, что запряженные лошади были шустрые) — извозчики средней руки. Они считались рангом выше «ванек» и ниже «лихачей». Их экипаж был вместительный, пассажир мог запихнуть в него солидную по весу поклажу.

Те, кто, наконец, выбрали извозчика, отправлялись в путь...

Кареты, коляски, брички

От Всехсвятского (ныне район Аэрпорта и Сокола — прим. «Мосленты») по Петербургскому (сейчас Ленинградское — прим. «Мосленты») шоссе пассажира везет, нахлестывая резвую лошадку, молодой крепыш Никита в цилиндре с загнутыми полями. «Живейный» извозчик говорлив, то и дело обнажает в улыбке белозубый рот. Он поведал, что в Белокаменной он несколько лет, а приехал из Калужской губернии. Снимает жилье в Замоскворечье, собирается жениться. Скопил кое-какие деньжата…

На спине у извозчика номер, чтобы в случае чего седок мог пожаловаться в полицию. В правилах сказано, что возница должен быть трезв на службе, однако многие этим пренебрегали. Особенно холодной порой, когда целый день на морозе. И потому в чайных извозчики согревались не только чайком.

© ТАСС

Стоит заметить, что городские власти следили за состоянием гужевого транспорта. Проверяли лошадей, их упряжь, проводили «техосмотр» экипажей. Нерадивых извозчиков могли наказать, как принято выражаться, рублем.

…Хорошо в пролетке, удобно. Но дремать в пути не след — столько вокруг занятного, любопытного! Золотятся на солнце купола, снуют прохожие. У обочины — трактиры, лавки. Лошади хрупают овес из мешков, подвешенных к мордам. На тротуаре стоит важный городовой, усы крутит, окрестности обозревает: нет ли вокруг хмельных, задир, попрошаек.

Помимо пролеток, по Москве разъезжали кареты и коляски богатых господ, запряженные парой или тройкой лошадей. Кроме того, возили седоков дрожки, прозванные трясучками.

Были в обиходе и брички, наподобие той, в которой разъезжал гоголевский Чичиков. Верх кузова был «от дождя задернут кожаными занавесками с двумя круглыми окошечками, определенными на рассматривание дорожных видов».

…Вот наша пролетка въехала на Тверскую, в ту пору еще неширокую. Народу стало заметно больше, да и движение оживилось. В череде легковых экипажей выделяются скрипящие «ломовики» — здоровенные телеги с поклажей. Кто мебель везет, кто уголь, дровишки или продовольствие.

Порой весь этот живой, звенящий и кричащий поток замирал, возникали пробки наподобие нынешних. Случалось, экипажи сталкивались, извозчики матерились, иной раз доходило до драк. Пешеходам же, переходя дорогу, следовало глядеть в оба, иначе можно было угодить под копыта. Ограничений скорости лошадей ведь не было.

Тройка мчится, тройка скачет

Цокает копытами гривастая каурая, едет мимо Елисеевского магазина с роскошными витринами, мимо памятника Пушкину, стоявшего на Тверском бульваре. Наконец экипаж достиг Охотного ряда.

«Куда дальше, барин? Вестимо, в Китай-город?» — спрашивает извозчик.

И слышит в ответ: «Нет, братец, мне туда без надобности. Езжай по Мясницкой, мимо Сретенского бульвара к Красным Воротам. Там у меня дело».

Мимо пролетки, обдав горячим, терпким лошадиным духом, пронеслась тройка — старинная русская запряжка. Сразу видно — знатные господа! Коренник в центре шел быстрой и четкой рысью, пристяжные скакали галопом. Волосы кучера развевались, он то и дело весело выкрикивал: «Ну, залетные!»

Картина была на загляденье, как в романсе: «Тройка мчится, тройка скачет, / Вьется пыль из-под копыт, / Колокольчик, заливаясь, / Упоительно звенит»

Пролетка останавливает свой бег у Красных Ворот, изумительной триумфальной арки, возведенной по приказу Петра I в честь виктории в Полтавской битве. Увы, от этого чуда остались лишь воспоминания. Красные Ворота были снесены аккурат 95 лет назад — в июне 1927 года.

«Тпру, Сивка, довольно! — Натягивает вожжи Никита. И неспешно оборачивается. — Довольны ли поездкой, барин?»

Стало быть, на чаевые намекает, понимающе улыбнулся седок. И ответил: «Уважил, братец, бока на тряской дороге не отбил. Вот тебе гривенник сверх платы».

Извозчик зарделся, довольный. Обернулся, привстал с козел, поклонился: «Премного благодарен вам, барин».

Как лошадь напала на автомобиль

С годами многое стало меняться. Бывшее привычным, устоявшимся, исчезало. И лошади, запряженные в пролетки, телеги, коляски исподволь уступали место на мостовых автомобилям и трамваям.

Однако прошлое уступало свои позиции не без боя. Иногда — в прямом смысле. Вот отрывок из забавной корреспонденции, опубликованной 18 июня (по старому стилю) 1909 года в газете «Голосъ Москвы»: «Вчера, в 5 ч. дня на углу Тверской и Леонтьевского пер. случайные прохожие были свидетелями не совсем обыкновенного происшествия: вопреки установившейся практике не автомобиль налетел на извозчика, а извозчик на автомобиль, сворачивавший с Тверской в Леонтьевский пер.».

Удар лихого извозчика был настолько силен, что в автомобиле вдребезги разлетелись стекла и повреждены шины. Извозчик отделался благополучно: ни сам, ни пролетка не пострадали.

К месту происшествия собралась толпа любопытных, по адресу злополучного автомобиля раздались остроты и шутки.

В неожиданный восторг пришел извозчик: «Не все вам нашего брата давить!»

Кто-то из толпы изрек: «Извозчик-мститель!»

Не только автомобили изгоняли с московских улиц извозчиков. Становилось больше автобусных и троллейбусных маршрутов, лихо звенел по рельсам веселый трамвай, линии которого оплетали весь город. Все реже и реже слышался на московских улицах стук копыт и удары кнута.

В 1928 году в столице насчитывалось 4,9 тысячи легковых извозчиков, в 1931-м — 2,1 тысячи. В 1936 году количество извозчиков уменьшилось до 120, в 1938-м — до 68. Журнал «Огонек» в 1939 году сообщал, что, согласно информации московского горфинотдела, на 1939 год взяли патенты 58 легковых извозчиков.

60 извозчиков
по сведениям газеты «Известия» от 19 ноября 1940 года оставалось в Москве

В начале 1940-х композитор Никита Богословский вместе с поэтом Ярославом Родионовым написал «Песню старого извозчика». Это музыкальная ода уходящей профессии, полный слез взгляд в прошлое: «Эх, катались мы с тобою, мчались вдаль с тобой, / искры сыпались с булыжной мостовой! / А теперь плетемся тихо по асфальтовой, / ты да я поникли оба головой».

Они — и извозчик, и его верная подружка Маруська — стоят уже не возле сверкающих огнями ресторанов, отелей, бирж. Теперь их место возле метро. Но седоков уже мало — на лошади ехать долго. Да и отвыкали потихоньку москвичи от извозчиков, привыкали к другим, более быстрым способам передвижения. Вот, к примеру, метро — это же совсем другое дело.

Последний «шофер» кобылы

«На моих глазах конный транспорт в первую пятилетку сменился автомобильным, — писал в своей книге "Утро красит нежным светом…" историк и краевед Москвы Юрий Федосюк. — Телеги и дровни, спасаясь от конкурентов, на некоторое время надели на себя большие колеса, обутые в резиновые шины, и получили нелепое название автокачки. Но час их пробил, эти "ни павы, ни вороны" вскоре исчезли навсегда. Извозчиков вытеснили такси. Уже в 1935 году мне запомнилась фраза в разговоре взрослых: "Вот старомодные люди, до сих пор на извозчиках ездят". Такси, прежде всего новые газики, стали обыденным явлением. Говорят, последний московский извозчик исчез в 1939 году, хотя некоторые уверяли меня, что несколько извозчиков курсировало по московским улицам еще в годы войны. Не знаю, не видел…»

Во время Великой Отечественной количество извозчиков в Москве снова выросло. Но только на время. Окончательно конные экипажи исчезли в столице в начале 1950-х. Старики грустно озирались и потчевали друг друга рассказами о том, как в молодости они мчались на «лихачах» к «Яру».

Впрочем, прокатиться в карете можно и в наши дни. Такую услугу предлагают некоторые конно-спортивные клубы. Значит, дожила до нынешних дней и профессия извозчика. Можно усесться за его спиной, помечтать под звон копыт, представить, что вас каким-то чудом занесло в начало прошлого, а то и позапрошлого столетия…